Только может так поздравить,
Что ошмётков не оставит.
Не разлучен с пулемётом,
Чтоб враги покрылись потом.
В честь сестры его назвал!
Из ГУЛАГа убежал.
А шестой - с такой причудой:
Добродушный, лысый, умный,
С механической рукой -
Не привык сам рваться в бой.
А зачем, когда идею
Подхватил техасский гений:
По турели там и тут -
И враги не подойдут.
Сумасшедний медик-немец
Получил седьмое место.
В развалинах живёт один,
Голубей наразводил.
Эмоциональный, хилый,
В битве он - незаменимый.
Без лицензии давно!
Лечит, правда, всё равно.
Снайпер здесь - восьмой приятель:
Австралиец, порицатель.
С длинной рожею сидит,
Из-под лба на всех глядит.
Коли близко враг подкатит -
Он мочой его окатит.
Мода нынче вот какая.
Докатились, блин, ребята!
А девятого попробуй
Из толпы поймать огромной:
То он медик, поджигатель,
Вот невидимость включает.
Любит женщин неспроста!
Ведь француз он, господа.
Только чёрт его поймает!
Но увы: конец настанет!
Вещь его одна погубит:
Курит много, много курит.
Вот такая вот команда!

Только может так поздравить, Что ошмётков не оставит. Не разлучен с пулемётом, Чтоб враги покрылись потом. В честь сестры его назвал! Из ГУЛАГа убежал. А шестой - с такой причудой: Добродушный, лысый, умный, С механической рукой - Не привык сам рваться в бой. А зачем, когда идею Подхватил техасский гений: По турели там и тут - И враги не подойдут. Сумасшедний медик-немец Получил седьмое место. В развалинах живёт один, Голубей наразводил. Эмоциональный, хилый, В битве он - незаменимый. Без лицензии давно! Лечит, правда, всё равно. Снайпер здесь - восьмой приятель: Австралиец, порицатель. С длинной рожею сидит, Из-под лба на всех глядит. Коли близко враг подкатит - Он мочой его окатит. Мода нынче вот какая. Докатились, блин, ребята! А девятого попробуй Из толпы поймать огромной: То он медик, поджигатель, Вот невидимость включает. Любит женщин неспроста! Ведь француз он, господа. Только чёрт его поймает! Но увы: конец настанет! Вещь его одна погубит: Курит много, много курит. Вот такая вот команда!