По обеим сторонам широкого бульвара возвышались огромные статуи святых и героев, пьедесталами которым служили постаменты, установленные на множестве колонн, опутанных сетями электрических гирлянд и ярусами кадильниц, источающих сладковатый дым благовоний.

Кадильницы покачивались на ветру, струйки дыма двигались взад-вперед, ненадолго вмешавшись в работу авточувств брони хускарла, пока системы автоматически не внесли поправки. В намеченных местах статуи обрушили, создав импровизированные баррикады. Когда первый памятник сверзился с постамента, смотритель реликвий забился в судорогах от истерической ярости и возопил, призывая на головы кощунников все кары небесные. По счастью, канонисса оказалась неподалеку и успела вмешаться.

Хускарл поглядел вверх. Тело бедолаги висело на перекладине среди курильниц, так же покачиваясь на ветру. На глазах Имперского Кулака с ноги мертвеца сползла сандалия и полетела на брусчатку. Примарис рассеянно проследил за траекторией падения. Сын Дорна не то чтобы испытал сочувствие к старику, но в голове мелькнула мысль: а можно ли было все сделать по-другому? Видимо, космический десантник некоторым образом выдал себя языком тела, потому что Лорр откашлялась.

— Похоже, вы недовольны, — заметила она.

Кальдер взглянул на спутницу, обескураженный ее бдительностью.

— Самое действенное решение не всегда оптимальное, — вздохнул он.

Лорр усмехнулась. Из-за шрамов улыбка больше походила на оскал.

— Ему дал приказ кардинал-губернатор. Он не исполнил его. Наказание за подобную ересь — смерть!

— Похоже, вы почти радуетесь, канонисса.

Улыбка-оскал стала еще шире, почти гротескной.

— Лейтенант, я в экстазе! Моя вера наконец-то вознаграждена! Вель Имон был добр, очень великодушен с теми, кто не подчинялся его повелениям. Но время милосердия прошло. Грешных и слабых уничтожат грядущие испытания. Это огненное крещение, в котором родится новый, сильный Альмас, благословенный в очах Того, Кто ведет нас! — Она вскинула кулак. — Добродетель наша рассеет тьму, и мы вобьем железный кулак в глотки всех врагов Бога-Императора, обломав им зубы!

Сын Дорна промолчал. Интересно, что сказала бы воительница, испытав все, что он видел и слышал в далекой древности, прежде чем погрузиться в сон в крипте, ожидая момента, когда повелитель Тринадцатого призовет к себе вновь.

Говорят, что когда Кхорн только сотворил демона, которому суждено было стать Собирателем Черепов, кровопускатель якобы тут же отрубил голову первому встреченному существу – другому кровопускателю. Так начался путь обезглавливания, распространивший ужас по вселенным смертных и бессмертных. Демон странствовал по царствам варпа и реального мира в поисках самых грозных соперников, чтобы испытать своё воинское мастерство. Под его клинком падали любые воители, неважно, были ли они смертными или нет. Когда кровопускатель добыл восемьсот восемьдесят восьмой череп, Кхорн назначил его своим священным палачом, наделив титулом Собирателя Черепов.

Собиратель Черепов сражался рядом с примархом-демоном Ангроном на Армагеддоне, сразив со спины своего огромного джаггернаута Хул`тирана нескольких братьев капитанов Серых Рыцарей. На Агриппине-6 Собиратель Черепов убил орка Гримснага Урка в титаническом поединке, целый день и целую ночь сражаясь на растерзанных трупах закованных в броню телохранителей военачальника. Во время сражения при Хараншемаше от его клинка пало множество экзархов эльдар. У любой расы в Галактике найдутся пугающие легенды о нём.

В бою Собиратель Черепов прорубается сквозь строй, чтобы предстать перед выбранным противником и предложить тому сразиться один на один. Тех, кто бежит прочь, он немедленно рубит или лишает головы, не удостаивая более возвышенной процедуры. Тех же, кому хватило глупости принять ревущий вызов Собирателя Черепов, ожидает более медленная смерть. Несравненный мастер поединков выписывает своим клинком кровавые дуги, расчленяя, но редко убивая. Собиратель Черепов дарует врагу избавление, лишь когда тот лежит на земле, оставшись без конечностей. Демон хватает голову жертвы рукой и, произнеся восемь Жертвенных Слов, погружает её в колдовское пламя, пока не останется только голый череп. Затем он отделяет обнажившийся трофей от позвоночника одним рывком и высоко поднимает, демонстрируя всем вокруг. Собиратель Черепов кладёт добычу в огромный заплечный мешок к остальным трофейным черепам, полученным в этой битве. После этого он прокладывает себе дорогу к следующей жертве и повторяет ритуал снова и снова.

Вернувшись в Медную цитадель, Собиратель Черепов отдаёт добычу в дар своему господину. Большую часть Кхорн забирает себе – их насаживают на медные колья, которыми украшена твердыня. Однако он разрешает своему священному палачу оставить себе несколько черепов – принадлежащих тем, кто оказал настоящее сопротивление. Собиратель Черепов вплетает их в плащ при помощи окровавленных жил, присовокупляя к плодам других своих великих триумфов. Но вскоре жажда крови опять разгорается, и тогда Собиратель Черепов садится на своего джаггернаута и вновь отправляется на войну.