Зовут меня Исаак Матвеевич, и я – ветеран Великой Отечественной Войны. Я не могу сказать, что я прямо уж таки убивал немцев. Нет, я служил, конечно, но служил я в тылу.
Понимаете ли, поскольку мой отец был врачём, я без труда получил инвалидность и был признан непригодным к строевой. Здоровье у меня и правда было среднее, так что никаких махинаций здесь нет. Всё честно.

Был у меня друг один. Точнее, друзей у меня много, и сейчас их много, но был один друг по имени Иван. Учились мы вместе какое-то время; он у меня списывал по чуть ли не всем возможным предметам. Высокий такой, волосы русые. Ну, в общем, Иван наш был здоровый, как бык, и поэтому его быстро забрили и послали куда-то; в Сталинград, кажется. Неприятно, конечно, но воевать-то должны сильные люди, а не инвалиды – это всякому понятно. Всё честно.

А дома у него осталась девушка. Красивая такая, волосы длинные, светлые, глаза светло-голубые, как у собаки, а нос курносый. Звали её Прасковья, но мы все ласково называли её ♥♥♥♥♥♥. В общем, она долго скучала по Ивану, а от него всё ни письма, ни весточки, ничего. Ну, я, помню, как-то раз принялся её утешать сердечно, мол, "Не плачь, ♥♥♥♥♥♥, не надо..." Надо сказать, что она мне очень сильно нравилась, ещё когда Иван был с нами. А теперь, когда Иван уехал – чего ж она одна-то будет? Всё честно.

В общем, слово за слово, мало-помалу мы с Парашей сдружились. Дружились мы лет десять; война уж закончилась, а от Ивана всё ничего не слышно. А мы всё дружили и дружили. И додружились то того, что она от меня понесла, в конечном итоге. Мы были на седьмом небе от такого нежданного счастья. Особенно я. Однако, потом случилось непоправимое: Прасковья упала с лестницы, и у неё сделался выкидыш (я тут не при делах). Ребёнка жалко, конечно, но зато кормить на один рот меньше. Всё честно.

После этого происшествия ♥♥♥♥♥♥ стала сама не своя, и вскоре её увезли в жёлтый дом. Навсегда. Я так и не успел ей рассказать о том, что я перехватывал на почте письма от Ивана и крутил из них самокрутки для детей со двора. Но разве мог я знать, что всё так обернётся? Всё честно.

Давеча зашёл я в местный собес, и встретил там такого же деда, как сам. В кителе, при медалях. Присмотрелся: глядь, а у него шрам на щеке, прямо как у Ивана нашего. И нос сломан так же. Я его окликнул; мы разговорились. Пошли в сквер, сели на скамейку и начали беседовать. Он мне многое рассказал: как воевал с фрицами в Сталинграде, как дошёл до Берлина, как Прасковья ему на письма не отвечала, как он потом навещал её в сумасшедшем доме, и так далее. Потом речь зашла про нашу пенсию, и выяснилось, что ему, несмотря на то, что он – ветеран, приходится жить примерно на пять тысяч рублей в месяц. А меня содержит мой сын (он известный юрист, дай Б-г ему здоровья), а дочки помогают по дому, и я настолько ни в чём не нуждаюсь, что даже завёл себе – как это сейчас принято называть – хобби. Я – коллекционер. Не знаю как это называется, но коллекционирую я награды, ордена, и медали. Особенно люблю военные. У каждого человека в свободном обществе должно быть хобби. Всё честно.

Так-то мне обычно подростки продают военные медали всякие. Где они их берут только – ума не приложу. В общем, предложил я Ивану: "А продай-ка ты мне свои ордена и медали." А зачем они ему? Лет ему, как я уже сказал, не меньше чем мне, а денег еле хватает на батон нарезного да на пакет кефира. Ну, и на булку-каллорийку. По праздникам. Слово за слово внезапно выяснилось, что моему старому другу как бы не совсем деньги нужны. Не буду томить вас долгими рассказами: зашли вместе в гастроном, купил я ему ящик водки и кулёк плавленных сырков. И булку-каллорийку. И сумку ещё с колёсиками, чтоб мы всё купленное сокровище до его дома дотащили. Пришли к нему домой; тут он и расплакался. Непросто было с медалями расставаться. Однако, уговор дороже денег. Всё честно.

Хожу на парад на Красной Площади каждое 9-е мая. Стою с сослуживцами, как путный. Улыбаюсь, рукой махаю, гимн пою. А китель-то у меня чистый, награды все блестят – красота.