Забрезжил свет, исчезли с пола тени.
Всё тот же мир – подъезды и сирень.
Апостол-утро начинает день,
И всё опять волнующе и ярко.
Лишь в том саду, где скоро будет жарко,
И где той ночью вёлся разговор –
Четыре тела в позах бездыханных
С печатью смерти на открытых лбах
Лежат вокруг следов каких-то странных
С какой-то странной влагой на губах.