Я видел то, что не узреть никому.
Оно мелькало по стенам, по стеклу, потолку.
Тишина хранит пустоту.
Пустота – тишину.
Темнота – очищение и свет.
Я живу две с лишним тысячи лет.
Безумие, бред, странные голоса.
« Я не сошёл с ума, Я не сошёл с ума!!!»,
Крикнул гений и вздернул курок у виска.
Открыл глаза.
Снова открыл глаза.
Сон во сне.
Я знаю, как сходят с ума..
_______________________

Пляшет ветер танец смерти,
Треплет души, гасит свечи.
Стынет воздух липкой сетью,
Тлеет небо, сыпет пепел звёзд.

Дыханием холода… Окутано, вздёрнуто.
Слюною голода… Обглодано, согнуто.
Плесенью гладкой… Покрыто, изъедено.
Гнилостью сладкой… Предано, съедено.

Разорваны крылья. Месят серость небесную,
Разрушена клетка постылых камней.
Снегом пушистым перья разбросаны,
Ветрам не поймать полет птицы моей.

Безвременным воплем.
Криком в бездну вершин.
Сквозь пустые картины безумства,
Сквозь наброски на коже земли.
Сто миллионов секунд разобьются о лед,
Об углы высоты, о края глубины.
По закату крылом свой последний полет,
Разыграл, потемнел и исчезнул пятном.
Лишь звезды на небе распишутся бликом,
Ломая лучи о прозрачные рифы.
Сливаясь в одно со стеклом ядовитым,
Залипая, кривясь в окружающем мире.

Зима… Белым покрыла пыльные зеркала.
Зима… Белый предел, пустоты пелена.
Зима… Снежный саван хранит тепло мёртвых тел.
Зима… Крошево снега заплетает метель в кружева.

Она не знает вербальных границ,
И разъедает внутривенно болезненно,
Обездвиженный обезвоженный организм.
Предвещая Эпохи затмение.
Кроворечием заживо Обезнервятся легкие,
Всеизмазанной горечью харкают бронхи.
Постпробудный побочный эффект в виде ломки,
Неучтенное действие большой дозировки.

Светосотканным воплем,
Разгадать тот всегложещий зов.
Поднимаясь над кашей густых облаков,
На абсурде казалось бы прерванных слов.
На дистанции хаоса микромиров,
По тропам воздушным над вихрями скал.
Обшитые стужей сбивались снега.
Извечная сага набита в псалмы.
В мое отражение в три моих пустоты.
_______________________________

Поглощая и кутаясь прахом останков,
Испепеленных нещадным песком.
Криками птиц растворяясь в горизонте,
Простирается башня человечьих эпох.
Любому себя, свои радости, боли навек,
Свет во мраке рисует лишь огненный снег.
Все растает на дне, потечет, забурлит,
Испарится, прольется и опять закипит.

В песках пустыни,
Объятой каркасом.
Следы тишины,
Наполняются ядом.
Пропасть – грядущее.
Крестонесущим.
Песком обреченные,
Души никчемные.
С новым рассветом,
Зарождается веха.
Крах империи эхом,
Прах заката по ветру.
Эпитафии – память.
Тело – пустыни.
Песку – бесконечность.
Нераскрытому – вечность.

Ложится песок во тьму неизведанную,
Ветхие кости бьются со скрежетом.
На усохшей крови зарождая младенчество,
Идут друг за другом больные столетия.
Зрелищ и хлеба во снах на рассвете,
Позади следы тяжкие черного цвета.
Во рту пересохшем пузырится пена,
Сыпется пеплом холодного неба.

Всё расцветает,
Всё разлагается.
Время решит,
Что на обрывках останется.

Мы не первые здесь и не последние.
Рабы и тираны, кровь переварена в золото.
Высыхают глаза, долго взирая на свет.
Рвутся мышцы на части, пережатые руки оковами.

Вчерашний день оставит в закромах лишь пыль и эхо.
Вчера и завтра, а между ними веха.
Наброски завтрашнего дня мы резали на теле,
Рвали вены стремясь раздвинуть стены.
Время разрушит Приют поколений,
Новый этап созидания империй.
Эра незыблемых вечных песков,
Рубцами затянутся земли ветров.
____________________________

Земля уставшая отпустит,
Упав, я пролежу века.
Заросший мхом проснусь сегодня,
От крови павшей на меня.

И солнце захлебнётся горем,
И небо рухнет, брызнув тьмой.
Чумою берега омоет,
И мир завоет тишиной.

Я ж вновь усну, напившись, боли,
И буду ждать года века.
Пока собою не накроет,
Мой сон кровавая река.